Хотя виртуальная реальность считается технологией будущего, пока в полной мере не существующей, её истоки легко различить в имитаторах полётов, построенных авиаиндустрией после Второй мировой войны для тренировки американских военных лётчиков. Тренировки велись в кабине самолёта, расположенной на подвиж­ной платформе, которая накренялась в любую сторону, откликаясь на действия пилота. Эта идея была подхвачена и развита Голливу­дом, преобразившись в стереоскопическое кино в 50-е или аркады виртуальной реальности Sensorama, изобретённые в 1962 г. режис- сёром-документалистом Мортоном Хейлигом. Sensorama имитиро­вала катание на мотоцикле и позволяла играющему испытать все сенсорные ощущения от езды по разным улицам Нью-Йорка в сочетании с трёхмерным кино, стереозвуком, сопротивлением ветра и даже запахами. Уже сегодня виртуальная реальность в тех или иных проявлениях встречается достаточно часто. Симуляторы полётов, интерактивные экскурсии по музеям, дизайн концепт-каров, поиски нефти, даже лечения фобии полётов — вот некоторые примеры её практическо­го использования. Виртуальная реальность обманывает наши органы чувств, заста­вляет думать, что мы находимся в каком-то определённом окруже­нии, хотя на самом деле это не так. Современные подходы к созда­нию виртуальной реальности основываются на восприятии нашими органами чувств (глазами, ушами, носом, руками) посылаемых нам аудиовизуальных, локомоторных, обонятельных сигналов. Иллюзия создаётся при помощи закреплённых на голове или на стене дис­плеев, стереофонического звука и различных симуляторов. Медицинские исследования, проведённые в Соединённом Коро­левстве, демонстрируют возможность вызывать у лабораторных крыс при посылке электрических сигналов на электроды, импланти­рованные в мозг, ощущение боли, голода, жажды, удовольствия. Дуглас Трамбулл считает, что в самое ближайшее время может произойти прорыв в сфере виртуальной реальности. Нынешний уро­вень развития технологий позволяет говорить о том, что не за гора­ми время, когда образы, воспоминания, эмоции можно будет поме­щать непосредственно в мозг человека, а не только подопытного животного, и обходиться при этом без стереозвука и очков вирту­альной реальности. По его словам, в этом направлении ведётся серьёзная работа, и уже создан экспериментальный вариант шле­ма, который способен оказывать серьёзное влияние на настроение и восприятие человека. Нечто подобное описывалось в картине «Газонокосильщик». Там сумасшедший учёный взял в качестве подопытного кролика своего умственно отсталого садовника и ставил на нём эксперименты по погружению в параллельную вселенную, созданную на компьюте­ре. В процессе опытов садовник превратился в суперумного мон­стра. Проблема мира как полной иллюзии вставала перед всеми ве­ликими культурами, и они решали её при помощи искусства. В со­временном информационном обществе Бодрийяр делает вывод, что «мы придумали симулированную реальность, виртуальную все­ленную, очищенную от всего опасного или негативного, которая те­перь заменила собой реальность настоящую, для которой она и ста­ла окончательным решением». Немало попыток осмысления возможности существования па­раллельных миров делается в кино. Именно на предположении о сосуществовании параллельных миров строится сюжет совершенно «некомпьютерной» лирической любовной истории «Дом у озера» (2006). Герой и героиня живут и работают в одном городе, в одних и техже местах, только с разницей в несколько лет. Их миры разделя­ет временной сдвиг. Общаться они могут посредством почтового ящика, расположенного в доме на берегу озера. Сходная ситуация встречалась в картине «Радиоволна» (2000). Сын находит под лест­ницей принадлежавший родителям старый ламповый любитель­ский передатчик, включает его и начинает разговаривать с отцом, который сидит перед этим же аппаратом, только в 1969 году. В фильме это чудо объясняется «совпадением северных сияний 1969 и 1999 годов». Чаще такие фабульные построения мы находим всё же в научно- фантастических картинах. В них есть общая тематика, порождённая теорией массовой информации, согласно которой новое информа­ционное общество создало и навязало населению форму организа­ции, структурированную опосредованными формами опыта. Об этих тенденциях более тридцати лет назад писал Ги Деборд в «Обществе зрелища», где «всё, что было непосредственно пережито, ушло в ре­презентацию». Как и писал Деборд, в основе многих подобных фильмов лежит мысль о том, что существует «реальная» жизнь и искусственная, что мы должны явным образом ликвидировать иллюзорный мир, чтобы увидеть вещи такими, какие они есть в действительности. Ранний пример такого фильма — «Они живут» (1987) Джона Карпентера. Безработный Джо случайно находит очки, которые позволяют видеть скрытые послания средств массовой информации, которыми одур­манивают людей. Реклама автомобилей или шампуней раскрывает свою истинную сущность в надписях вроде «Не ставить под сомнения деятельность власти», «Сочетайтесь браком и воспроизводитесь». На долларовых бумажках значится не их стоимость, а приказ «Это ваш Бог». Кто или что стоит за этим обманом? Ответ — правящая элита, преследующая собственные интересы. Это фильм о заговоре с сю­жетной добавкой, что правящий класс оказывается расой пришель­цев, чья уродливая внешность также камуфлируется трансляциями. Они живут, все мы остальные — лишь боремся и мечтаем. Более современный фильм, поднимающий сходные проблемы, — «Шоу Трумена», где виртуальная реальность сочетается с паранойей комплекса преследования. В отличие от главного героя картины «Они живут», который был простым работягой, герой Джима Керри, исполнителя роли Трумена Бербанка, принадлежит к среднему классу, который живёт в безукоризненном мире и тем не менее на­чинает подозревать, что эта жизнь кем-то контролируется. Он един­ственный «настоящий» (true man) человек, который родился и вырос на съёмочной площадке среди актёров, которые играют в 24-часов Мыльной опере. За ним ведётся постоянное наблюдение. «В шоу нет ничего искусственного, всё просто под контролем», — поясняет один из актёров, исполняющий роль лучшего друга Трумена.