—   Это правда. И происходит это потому, что я ненавижу  сценарий  там, где  он  меня   насилует. Логическая нить сюжета — мой враг. Проходные эпизоды необходимы,
чтобы подойти к событию; но мне, естественно, хочется проскочить их, пренебречь ими. И в этом, сознаюсь, один из моих недостатков — несовершенство моего стиля. Если честно, то мне бы хотелось ставить только эпизоды — такие, как те, что вы назвали. Когда я чувствую, что кадр, который я снимаю, важен только для логической связи, а не для того, что мне нужно сказать, тогда сказывается мое бессилие и я уже не знаю, что делать. И напротив, когда это важная, существенная сцена, тогда все становится легко и просто.

—   Значит, то  обстоятельство, что  вы   предпочитаете ставить эпизоды, мы должны считать естественным или же это уловка, чтобы уйти от целостного, повествователь ного фильма?

—   Я    ставил   фильмы, составленные   из   отдельных эпизодов, потому что мне так было удобнее. Потому что так я мог избежать тех переходов, которые, как я уже
говорил, нужны только для непрерывности повествования, но эти полезные и не решающие эпизоды именно в силу этого своего качества — бог знает отчего — кажутся мне чрезвычайно   скучными. И   наибольшее   удовольствие   я получаю  тогда, когда  могу   избежать  логической   связи. А    самая   тяжелая   обязанность   для   меня   в   конечном счете — это оставаться в заранее установленных рамках истории.

—   Что    в    кинематографическом    повествовании    вы считаете существенным?

—   На мой взгляд, это ожидание: каждое решение рождается из ожидания. Именно ожидание раскрывает действительность, делает ее  живой, именно  ожидание, когда
оно хорошо подготовлено, приносит освобождение. Возьмите, к примеру, эпизод ловли тунца в «Стромболи». Это эпизод, рожденный ожиданием: нагнетается любопытство
зрителя к тому, что должно произойти, а затем — яростная сцена забивания тунцов.