Льюис хватает гардеробную дверь, наклонно лежащую в углу, и тянет ее с помощью манипулятора «Ищейки». Она неохотно движется в облаке ила. Под ней различим какой-то темный предмет. Ил оседает, и камеры «Ищейки» показывают им, что находится под дверью...

БОДИН:

— Ого, вы видите то, что вижу я?

Наезд: Лавит смотрит на мониторы. По выражению его лица кажется, будто он увидел Священный Грааль.

ЛАВИТ:

— О-о, цыпа, цыпа, цыпа.

(хватает микрофон)

— Сегодня день зарплаты, ребята.

На экране в сиянии прожекторов виден предмет их поиска: маленький стальной сейф с кодовым замком.

14. Экстерьер. Кормовая палуба «Келдыша». День.

Сейф, поднятый из воды под полуденным солнцем, опускается на палубу корабля с помощью троса лебедки.

Мы на русском исследовательском судне «Академик Мстислав Келдыш». Собралась толпа, включающая большую часть команды, младший экипаж и фальшивомонетчика по имени Бобби Бьюел, который является представителем партнеров. Здесь также бригада документальной видеосъемки, нанятая Лавитом, чтобы запечатлеть момент его славы. Все они толпятся вокруг сейфа на фоне того, как «Мир-2» опускается в стапель с помощью массивной гидравлической руки. «Мир-1» с Броком Лавитом и Льюисом Бодином уже возвращен, Бодин прыгает к сейфу как ребенок рождественским утром.

БОДИН:

— Ну, скажи, кто самый лучший?

ЛАВИТ:

— Конечно ты, Льюис.

(видеобригаде)

— Вы снимаете?

ЧЕЛОВЕК С КАМЕРОЙ:

— Снимаем.

Брок кивает головой техникам, и они начинают сверлить крепления сейфа. Во время этой операции Брок проявляет беспокойство, и, чтобы скоротать время, работает на камеру.

ЛАВИТ:

— Ну, вот он, момент истины. Вот где мы узнаем, стоило ли это времени, пота, денег, потраченных на аренду корабля и спускаемых аппаратов, появления здесь, в центре северной Атлантики... Если то, о чем мы думаем... в этом сейме... в этом сейфе..., то стоило.

Лавит зверски оскаливает зубы в предвкушении самой ценной находки на настоящий момент. Дверь легко вскрывается и брякается о палубу. Лавит подходит ближе и осматривает мокрое содержимое сейфа. Долгая пауза, затем... его лицо говорит всё.