Джордан Риф: Классная получилась роль. 

Леонардо ДиКаприо: Большое спасибо.

Мне показалось, что в этом фильме вы впервые выглядели по-настоящему взрослым. 

Безусловно, когда играл Говарда Хьюза в старости! (Смеется.) 

Я читал, что с тех пор, как вы прочли книгу о Хьюзе, у вас появилась навязчивая идея сыграть его — а ведь это было очень давно. 

Это правда. Я действительно прочел книгу Питера Гарри Брауна про Говарда Хьюза и был восхищен этим человеком. Конечно, кое-что я и раньше о нем слышал: например, что это был длинноволосый старик со странностями, который маниакально боялся микробов, не стриг ногти и десять лет не выходил из дома. А потом я прочел книжку и узнал, что на самом деле Говард Хьюз был пионером американской авиации и первым независимым продюсером Голливуда. Ведь это он снял первый блокбастер «Ангелы ада» с многомиллионным бюджетом. А также — один из первых сексуально-откровенных фильмов («Отверженный») и одну из самых жестоких картин своего времени — «Лицо со шрамом». И, кроме того, он был одним из самых больших бабников, можно даже сказать, Казановой прошлого века. Это сложный, потрясающий человек. 

Как вы готовились к роли? Я слышал, что за вас даже стали волноваться — настолько глубоко вы вжились в образ… 

Я всегда разделяю то, что делаю на площадке, и то, что со мной происходит за ее пределами… Жить так, как живет мой персонаж, — не мой метод. 

А ногти были настоящие? 

Нет! 

А эти жуткие усы? 

Да нет же! Вы же знаете, как это бывает: утром мы снимали, к примеру, старого Хьюза, а через пару часов — молодого и красивого. Если бы мне нужно было выглядеть так все время, я бы, может, 
и отрастил себе длинные ногти. Если и есть что-то, чем я определенно был озабочен, так это психическое расстройство Хьюза. Я все время об этом думал. Я вспомнил, что когда был совсем маленьким, не хотел наступать на трещины в асфальте, дотрагиваться до каких-то вещей, пожимать руки… У многих, наверно, были в детстве такие маленькие фобии, и мне они помогли в этой работе. Так что, если я что-нибудь и уносил домой с площадки, так это собственные детские заморочки — когда съемки закончились, от них действительно было тяжело избавиться. Но есть разница между мной и тем, кто действительно страдает психическим расстройством. В любой момент я мог остановиться и сказать себе: «ОК, все это просто смешно… Ты не должен так себя вести, тебе не нужно по тридцать раз перекладывать бумажки, чтобы добиться идеального прямого угла, и ты можешь пожимать людям руки„. 

У вас действительно начались проблемы? 

Я думаю, что у всех есть свои странности, просто потому что мы люди. Но бывает, что какая-то часть мозга попадает в ловушку — это похоже на пластинку, которую заело. Так было и с Говардом Хьюзом, и если бы только ему вовремя поставили диагноз… Он сам не знал, что с ним происходит. 

Вообще-то это называется сумасшествием. 

Все и считали его сумасшедшим. 

А вы как-то сопоставляли свою карьеру с карьерой Хьюза? Ведь известность и богатство пришли к нему в очень молодом возрасте — как и к вам… 

Конечно, есть что-то общее. Но мне кажется, в отличие от меня, он все доводил до крайности — до какой-то экстремальной точки. В молодости у Хьюза не было авторитетов или учителей, которые могли бы подсказать ему, что он делает что-то не так — зато в его распоряжении оказались огромные деньги. И он просто составлял себе длинный список того, чего хотел бы добиться: стать крупнейшим продюсером, лучшим авиатором, самым знаменитым донжуаном… Так он и жил — без каких-либо моральных ориентиров… И в конце концов, чтобы реализовать свои мечты, принес в жертву собственное счастье. Понимаете, некоторые люди — как Икар, просто летают, не думая о последствиях. Говард Хьюз был как раз таким. 

11 ноября вам исполнилось 30 лет. Это хороший возраст для мужчины? 

Честно говоря, я бы предпочел, чтобы мне по-прежнему было 20. 

Правда? 

Нет. (Смеется.) 

Вы сильно изменились за последние десять лет? 

Ммм… в некотором смысле — да. Понимаете, это очень наивно — сказать: “теперь мне 30, и значит, я взрослый». В чем-то я до сих пор, наверное, ребенок, а в каких-то вещах — давно уже взрослый… За последние десять лет я многому научился, но другим человеком не стал. 

А что плохого в том, чтобы быть взрослым? 

А я никогда и не говорил, что в этом есть что-то плохое. 

Вы потрясающе сыграли в «Авиаторе». Хотите получить «Оскар»? 

Если актер говорит, что ему безразличен «Оскар», это лукавство. Но, честно говоря, я хочу, чтобы за «Авиатора» приз получил Мартин Скорсезе. Его вклад в киноискусство беспрецедентен. И то, что он до сих пор не получил «Оскар», — по-моему, просто жестокая, грубая шутка. 

Что именно привлекает вас в работе со Скорсезе? Ведь вы снялись у него уже во второй раз и собираетесь сделать это в третий. 

Больше всего меня привлекает, что я работаю с настоящим мастером, и готов верить практически каждому его слову: он — профессор кино. Прекрасно работать с человеком, который находится на самой вершине ремесла. 

А что собой представляет Скорсезе в обычной жизни? Вне работы? 

Он абсолютный фанатик кино. Это здорово — находиться рядом с кем-то, кто настолько сильно любит свое дело. Если у него выдается свободный час, он не идет гулять в парк, например, а отправляется в просмотровую и в 30-й раз смотрит какое-нибудь кино. Он потрясающий человек. Я тоже очень люблю кино — наверное, поэтому мы с самого начала нашли общий язык. Он видел в 50 тысяч раз больше фильмов, чем я, но я смог поговорить с ним о старых европейских картинах 30-х и 40-х годов. И у нас похожие вкусы: нам нравятся (и не нравятся) одни и те же фильмы. 

Назовите какой-нибудь. 

«Похитители велосипедов» - один из любимых. «Враг общества». Этот фильм мы смотрели перед съемками «Авиатора». Он показал съемочной группе около 10 фильмов, прежде чем мы начали снимать. 

А я всегда считал, что любимый фильм Скорсезе — «Ангелы ада»… 

Правда? Не думаю. Но я считаю, что «Ангелы ада» 
действительно были прорывом. Это же первый эпический фильм: поначалу он должен был стоить один миллион долларов, а потом, когда его пересняли для звукового кино, превратился в 4-миллионный проект. Там есть потрясающие полеты и боевые сцены. 

Говорят, вы боитесь летать? 

Просто не люблю. 

Кажется, был какой-то несчастный случай, связанный с самолетами? 

Да, очень давно. Я прыгал с парашютом, и он не раскрылся. 

Ужас какой! 

Не то слово. 

Наверное, вся жизнь промелькнула перед глазами? 

Да. Знаете, это было похоже на вспышки… Глянцевые карточки 8х10: я в детстве, и так далее.