Следовательно, существует не столько проблема цензуры, сколько — проблема нравственной чистоты и разума.

Проблему кинематографической цензуры в Италии, как и во всем мире, следует рассматривать исключительно в плане распространения идей, и именно с этой точки зрения она является актуальной и животрепещущей.

Нужно честно признать, что проблема киноцензуры не была бы столь важной, если бы дело шло о борьбе из-за нескольких сантиметров бикини какой-нибудь актрисы или из-за манеры танцевать какой-нибудь субретки. В этом смысле можно было бы разве что констатировать, насколько цензура стала посмешищем во всех странах и насколько она служит тому, что разжигает самую болезненную фантазию в поисках разных порнографических уловок, которые не подпадали бы под действие параграфов разных кодексов. Итак, тут, быть может, просто надо призвать обратить внимание на то, что цензура в этой области должна быть умной и применять новые, более гибкие методы.

Но проблема цензуры состоит совершенно в другом. Например, цензура в отношении идей есть не что иное, как система насилия, по поводу которой совершенно излишни какие-либо моральные рассуждения.

Политическая цензура, с другой стороны, никогда не приносила счастья тому, кто прибегал к ней за неимением других аргументов для собственной защиты. Что касается кино, искусства очень уязвимого и хрупкого, нам, впрочем, вряд ли следует возлагать слишком большие надежды на естественную силу идей.

Цензура, существующая в Италии, не является изобретением какой-то политической партии, это естественное порождение самих итальянских нравов.

Есть некая присущая всем нам, итальянцам, черта, которую отражает цензура, — это неспособность к самокритике, вера в привилегию быть итальянцем и в непогрешимость лазурного неба.

Помимо гордыни и эйфории или же излишней готовности к смирению есть еще страх перед властями и догмой, подчинение канону и формуле, которые делают нас столь послушными.