—        Неореализм упрекали в том, что он давал художникам слишком жесткие указания в смысле художественного языка. Как   бы   ты   обрисовал   границы   выразительных средств этого направления, учитывая, например, недавний опыт французского кино?

—        Неореализм призывал к монотонности? Мне кажется, что совсем наоборот. Неореализм провозглашал: «Не делай  сегодня  то, что  ты  делал  вчера». Следовательно,
никаких ограничений, за исключением следующего: чтобы иметь право называться направлением, неореализм должен суметь создать — как сумму своих произведений — некую антологию, благодаря которой можно было бы познакомиться с главными проблемами определенной эпохи. Конечно, это    может    быть    достигнуто, если    развитие тематики идет в ногу с развитием художественных средств. Так в чем же наше отличие от некоторых поисков выразительных средств, о которых говорят сегодня? Синтаксическое, стилистическое, морфологическое  новаторство — это требование общее для всех, кто обуреваем — я назвал бы это   так — «гражданственным»   духом, кто   стремится   к «моральности содержания». Однако если мы наряду с необходимостью развития формы не будем стремиться к свое му, особому развитию содержания, расширению кругозора, своему собственному углу зрения, то мы ничем не будем отличаться   от   всех   тех, кто   призывает   неконкретно, вообще к развитию кино. А мы должны призывать к другому — к развитию  определенного  вида  кино, к  развитию в  определенном  направлении. Всякое  движение  должно иметь свою задачу, и именно в этой задаче, в определенности цели и кроется его сила. Поле деятельности огромно: мы должны  не  только выбрать темы, но предвосхитить проблемы.

— Я   подобен   адвокату   дьявола. На   все   сказанное тобой можно было бы возразить: значит, неореализм был закономерен  для  определенного   момента  исторического подъема. А если мы докажем, что сегодня Италия переживает период спада, то из этого следует, что у неореализма нет возможности выжить?