Глядя на Голлума, забываешь, что это цифровой персонаж, пото­му что актёр предоставил столько дополнительной эмоциональной и психологической информации.

В исполнении Серкиса Голлум-Смиагол — ключ для зрителей к по­ниманию того, что значит попасть под власть кольца. В «Двух баш­нях» под влиянием отношений с Фродо в нём начинают проявляться черты Смиагола. Фродо хорошо понимает своего спутника, потому что тоже чувствует на себе власть кольца.

Ещё один компьютерный персонаж — ходячее говорящее дере­во, которое нестерпимо медленно принимает решения. Казалось бы, дерево будет выглядеть глупо, но в нём есть даже некое вели­чие.

На роли хоббитов можно было бы пригласить карликов, но потом всё же решили использовать обычных актёров, а рост изменить при помощи протезов, компьютерных трюков, углов съёмки и прочих менее сложных махинаций. Впрочем, в некоторых сценах к услугам карликов всё же пришлось прибегнуть.

Своеобразным ответом российского кино стал «Волкодав», вы­шедший на экраны в первые дни 2007 г. Всего в фильме около по­лутора тысяч планов, в которых присутствуют эффекты разной слож­ности: от исправления брака (реквизиторского, операторского, режиссёрского) до сложных постановочных визуальных эффектов.

Здесь очень много рисованных фонов. Так получилось, что съёмки в реальных горах не давали желаемого результата, и скалы частень­ко приходилось дорисовывать, иной раз даже вопреки законам перспективы. Нужно было выполнять динамические панорамы по нарисованным горам, что намного сложнее. Исходный материал сосо­бирали в Арабских Эмиратах, где много как раз таких скалистых гор, как было нужно. За пару недель работы было сделано несколько ты­сяч снимков.

Но всё же наиболее интересны персонажи разной сущности и природы. Работа над Летучем Мышем началась ещё до съёмок. По­степенно количество планов с его участием росло. Там, где он дол­жен был взаимодействовать с актёрами, использовался эффект «виртуальной камеры», при этом движение её и Летучего Мыша при­водилось в точное соответствие с траекторией перемещения реаль­ной камеры и актёров. В некоторых планах реалистичность Мыша достигала такого качества, что его не могли отличить от живого ни режиссер, ни оператор.