Том Хэнке «сыграл» сразу четырёх персонажей. Его движения оцифровывались, а потом на полученные данные накладывались разные изображения. Учитывая, что все взрослые персонажи в ки­ноленте — метафоры отца мальчика, такое решение представляет­ся приемлемым.

В некоторых кадрах использование CGI не вызывает сомнений, как, например, в сценах, где экспресс мчится на большой скорости по крутым виражам, подъёмам и спускам, или где герои катятся по «американским горкам», или в эпизоде с армией эльфов — все на одно лицо, — помогающих Санта-Клаусу укладывать подарки. Запо­минается недолгий план, в котором камера смотрит прямо через страницу, а буквы витают в воздухе между нами и читателем. Поте­рянный билет героини порхает по воздуху с той же свободой, что и знаменитое перышко в «Форресте Гампе». Однако наибольшая часть эффектов остаётся незаметной и производит впечатление полной фотореалистичности.

Роберт Земекис, который ещё до начала цифровой эры противо­поставлял живое актёрское исполнение и анимацию в фильме «Кто подставил Кролика Роджера», на сей раз, соединил их воедино. Пер­сонажи выглядят всё же не вполне реально, но при этом достаточно правдоподобно. Авторы специально создавали ощущение некой упрощённой, подчёркнутой реальности, что как раз и определяет визуальный магнетизм фильма.

В связи с выходом на экраны таких картин, как «Финальная фан­тазия» и «Полярный экспресс», встаёт вопрос о более точном опреде­лении самого понятия «анимация» и разграничении анимационного и игрового фильма. Ещё совсем недавно ни у кого, пожалуй, не воз­никло бы проблем с тем, чтобы отличить один тип фильма от другого. Сегодня дать однозначный ответ на этот вопрос уже не так легко.

Не стало неожиданностью бурное внедрение CGI в сферу научно- фантастических кинолент, традиционно во многом полагающихся на спецэффекты. С наибольшей наглядностью эта тенденция прояви­лась в «Звёздных войнах».