Работы мы начали, как говорится, исподволь с изучения нравов ойротов, их привычек, обычаев, без чего, конечно, не могло быть и речи о съемках. Появились свои переводчики. Костюмеры сразу же приобрели (главным образом за счет исключительной щедрости и радушия местного населения) национальные костюмы и причудливые головные уборы мужчин и женщин Ойротии. В это время мне как художнику фильма пришлось ломать голову над конструкцией разборных юрт, которые могли бы служить «павильоном» на натуре, при солнечном свете. А на приземистых алтайских лошадках лихо проносились актеры, тренировавшиеся не только в верховой езде, но и в стрельбе из лука, в умении владеть копьем. Когда одно из копий, просвистев возле моего уха, вонзилось в конструкцию декорации, пришлось прервать эти тренировки. Да и время съемок подошло — впереди была осень, грозившая всем нашим планам.

Небольшая группа, в том числе второй оператор К. Кузнецов и актер В. Карин, направилась на выбор натуры. Ойроты, о жизни которых нам предстояло рассказать, жили в небольших аилах, состоявших из нескольких (от трех до десяти) юрт. Места их расположения — буквально сказочные. А между ними — бурные реки, крутые спуски, пропасти.. ;

В одну из теплых алтайских ночей мы развесили на пригорке на двух столбах белое полотно экрана. И через несколько минут привычно застрекотала наша передвижка. Зрители (главным образом женщины и дети) расположились на земле полукругом перед экраном; точно загипнотизированные, смотрели люди на экран. Первые же кадры утихомирили эту шумную аудиторию. Незаметно с разных сторон стали подходить мужчины-ойроты, в том числе и пользующиеся у них беспредельным уважением старики.

Случалось и непредвиденное. Когда на экране была показана атака наших кавалеристов, с саблями наголо мчавшихся на зрителя, всю нашу аудиторию словно ветром сдуло: с криком все бросились врассыпную. А потом долго, поодиночке, зрители занимали свои места.