Что и говорить, актер в кино чувствовал себя не очень-то уютно... Новое искусство еще должно было утвердиться как искусство, чтобы положение изменилось. И оно бурно развивалось в то бурное время;

День, когда разразилась Февральская революция, особенно врезался мне в память. В ателье «Кино-творчество» мы снимали очередную комедию с участием артистки Ольги Орг и артиста-комика И. Торского. Режиссер Вернер торопил меня с декорациями, так что ночевать приходилось в павильоне, задолго до прихода съемочной группы подготавливая интерьер.

Но вот наступила неожиданная пауза — Винклер заболел и мы отправились по домам. Над Москвой в фабричной дымке занимался розовый рассвет. Мой сосед, с волнением поджидавший меня, ошеломил ворохом новостей : о революции, о падении царизма, о мощных демонстрациях московского пролетариата, вышедшего на улицы.

Бросился в кафе «Бом», чтобы увидеться с товарищами по профессии, узнать подробности, обсудить их, подумать, как действовать. Кафе было еще закрыто, но в парадном уже толпились кинематографисты, актеры, журналисты. Артист Л. Полевой, режиссер Бонч-Томашевский, Борис Мартов сообщали всем последние новости и комментировали их. Постепенно Тверская стала оживать. Появилась группка студентов, ведущих куда-то растерянного жандарма. Другая группа молодежи под одобрительные возгласы прохожих шла с арестованным жандармом, который тоскливо озирался по сторонам. Вниз к Охотному ряду двигались уже не разрозненные группы, а большие массы народа. Звучали песни, радостные выкрики, кого-то несли на руках.

Мартов, смотревший на все происходящее как завороженный, неожиданно воскликнул: «Разумный! Это же необходимо заснять! Это же история!» Но рядом с нами не оказалось ни одного оператора.

Тогда, словно ветром сорванный- с места, я бросился на квартиру оператора Винклера, вспомнив, что тот захватил заряженную пленкой камеру, как обычно, с собой. Вскоре я уже упрашивал его забыть о болезни и поехать со мной на съемки невиданных событий. Винклер, недолго думая, вручил мне свою камеру и кассету, сказав, что пленки всего 240 метров, и расходовать ее следует экономно. Одновременно он дал мне записку в лабораторию П. Пендрие, на Тверской, 29, в которой содержалась просьба о немедленной проявке негатива и печати позитива.